Женщина как зеркало экзистенциального поиска: функции женских образов в произведениях Кобо Абе

Глава 1. Экзистенциальные мотивы в творчестве Кобо Абэ
1.1 Экзистенциализм в японской литературе: философские и культурно-исторические горизонты

Экзистенциализм (от лат. existentia - существование) - философское течение середины ХХ в., акцентирующее внимание на индивидуальном существовании, свободе и ответственности. Оно предполагает, что люди сами создают свои ценности и смысл жизни, не полагаясь на внешние источники, такие как религия, социум, политика и иные общественные институты. Центральный тезис философии экзистенциализма - «существование предшествует сущности» - подразумевает, что люди - посредством своего сознания - создают собственные ценности и определяют смысл своей жизни, так как человек не обладает врожденной идентичностью. Представители направления полагают, что именно формирование собственной индивидуальности и определение ценностного пласта личности являются основополагающими задачами жизни, благодаря исполнению которых человек может ощутить себя по-настоящему значимым.
Истоки экзистенциализма содержатся в учении датского мыслителя ХIХ в. Серена Кьеркегора, который ввел понятие экзистенции как осознания внутреннего бытия человека в мире.
Так Л.В.Столяров, анализируя философию Кьеркегора, отмечает, что в его концепции экзистенция является ядром человеческой личности. Осознать её в себе можно лишь через преодоление жизненных трудностей, которые часто сопровождаются страхом и тревогой перед лицом смерти. На протяжении жизни человек сталкивается с испытаниями, которые ставят его в ситуацию бессилия и невозможности выбора, подчеркивая хрупкость и ограниченность человеческого существования. Однако именно через осознание своей индивидуальности, как утверждает экзистенциализм, человек может обрести свободу. Эта идея становится центральной в философии экзистенциализма, которая, несмотря на свои истоки в XIX веке, окончательно оформляется как самостоятельное учение лишь в 20–30-е годы XX века.
Экзистенциализм как философское направление получает широкое распространение в Западной Европе после Второй мировой войны. Его популярность была обусловлена рядом факторов:
Во-первых, идеи экзистенциализма оказались созвучны послевоенной реальности. Философия рассматривала мир как хаос и абсурд, лишенный логики и смысла, что резонировало с опытом людей, переживших ужасы войны. Вторая мировая война стала символом краха иллюзий о прогрессе и могуществе человеческого разума, разрушив надежды на утопическое будущее. В этой новой реальности экзистенциализм предлагал единственную опору — гуманизм и осознание ответственности за собственный выбор.
Во-вторых, распространению экзистенциализма способствовало укрепление позиций его ключевых представителей. Как отмечает Патрик Байерт в статье «Внезапный расцвет французского экзистенциализма» (2020), послевоенная Франция переживала культурный вакуум, вызванный чисткой интеллектуалов, сотрудничавших с нацистами.
В этих условиях экзистенциализм, акцентирующий внимание на свободе и ответственности личности, оказался востребованным. Философы, такие как Жан-Поль Сартр и Альбер Камю, которые участвовали в движении Сопротивления, стали символами новой эпохи. Их активная публичная деятельность, включая работу в издательствах (Камю был редактором газеты «Combat», а Сартр издавал журнал «Les Temps modernes»), способствовала популяризации экзистенциальных идей среди широкой аудитории.
Особую роль в распространении экзистенциализма сыграли лекции и публичные выступления Жана-Поля Сартра. Его работа «Экзистенциализм — это гуманизм» (1946) стала манифестом направления. В ней Сартр поднимает ключевые темы экзистенциализма: поиск смысла жизни, осознание уникальности человека, проблему одиночества и ответственности за свой выбор. Философ стремился утвердить экзистенциализм как основу мыслительной деятельности во Франции, где традиции гуманизма, как атеистического, так и католического, имели глубокие корни. Таким образом, экзистенциализм не только отразил дух эпохи, но и предложил ответы на вызовы послевоенного времени, став одной из самых влиятельных философских школ XX века. Его идеи, сформировавшиеся в контексте европейской культуры, вышли за пределы Запада и нашли отклик в других частях мира, включая Японию.
Появление экзистенциализма как европейского веяния в Японии связано с несколькими факторами, однако ключевым является политика императора Муцухито (1852–1912), правившего в эпоху Мэйдзи (яп. 明治). Этот период стал временем радикальных преобразований, когда Япония перешла от изолированного феодального общества, находившегося под угрозой колонизации со стороны европейских держав, к новой парадигме современного индустриального национального государства. Реформы Мэйдзи открыли страну для западных идей, включая философские течения, что создало почву для проникновения экзистенциализма в японскую интеллектуальную среду. Таким образом, экзистенциализм, зародившийся в Европе как ответ на кризисы западного мира, стал частью глобального диалога культур, адаптируясь к уникальным историческим и социальным условиям Японии.
А. Л. Луцкий отмечает, что это новое государственное образование стремилось занять позицию великой державы и развивалось под воздействием западных научных, технологических, философских, политических, правовых и эстетических концепций, что во многом поспособствовало распространению экзистенциализма в Японии.
Первое же знакомство и рецепция экзистенциализма в Японии произошли во времена начала эпохи Сёва (1926-1989), которая была кризисной и по-своему тяжелой для японцев – сказался резкий переход от спокойной демократической эпохи Тайсё (1912-1926) к милитаризации и авторитаризму. Е. М. Туманян пишет, что довоенная эпоха рисовалась писателями темными, мрачными красками: то были времена неопределенности и отчаяния, годы тревоги и духовной неустойчивости. В условиях милитаризации и ускоренной индустриализации японские власти стремились возродить древние нравственные принципы эпохи средневековья. Общество тяготило чувство отрыва от прошлого, и в литературе того времени доминировали образы страдания и смерти, а также вечное напоминание о неминуемости конца. Молодое поколение понимало, что смерть может наступить в любой момент, однако жизнь им казалась бессмысленной без жертвенности и самоотречения. В такой обстановке экзистенциальные темы становились особенно актуальными, и в литературе довоенной эпохи часто встречались мотивы, связанные с поиском смысла жизни.
Расцвет экзистенциализма в литературе пришелся на послевоенный период, характеризующийся глубоким разочарованием в идеалах, которые навязывались предыдущими поколениями. Это состояние было тесно связано с ощущением одиночества и духовной опустошенности, присущими японскому обществу эпохи модерна. Как отмечает Ю. Б. Козловский , в этот период вновь возникла идеологическая свобода, которая стала возможной благодаря творчеству Нисида Китаро и другим мыслителям, освобожденным от милитаристского гнета. Вопрос о смысле жизни человека и значимости индивидуальности перестал восприниматься как нечто очевидное. Конфуцианский идеал «жизни ради общества» утратил свою актуальность, уступив место западному индивидуализму, в рамках которого человек рассматривается не как часть общества или государства, а как самостоятельная и независимая личность, живущая для себя. Однако возникает вопрос: каким образом в новой эпохе может функционировать индивид, если у него отсутствует четкое понимание своей идентичности? В этом контексте вопрос «Кто я?» приобретает первостепенное значение в рамках японской экзистенциальной литературы.
Как отмечалось ранее, активное сотрудничество и взаимодействие Японии со странами Запада началось еще в эпоху Мэйдзи (1868–1912) и продолжалось на протяжении всего XX века. Философская жизнь японского общества переживала колоссальные изменения, подвергаясь влиянию западной мысли. Это во многом было связано с увеличением количества переводов и публикаций иностранной литературы. По словам, Л.С. Чернова, уже в конце 20-х годов XX века начинают активно переводиться произведения таких философов, как Мартин Хайдеггер и Карл Ясперс, чьи взгляды популяризировались так называемой Киотской школой . В ее состав входили выдающиеся мыслители, такие как Нисида Китаро, разрабатывавший концепцию, сочетавшую идеи экзистенциализма с метафизикой буддизма; Танабэ Хадзимэ, стремившийся следовать западной форме экзистенциализма, не смешивая ее с традиционными японскими идеями; и Мики Киёси, пытавшийся объединить экзистенциализм с марксизмом и другими идеалистическими философскими концепциями. Однако, несмотря на попытки модернизировать свои взгляды, к 30–40-м годам XX века Киотская школа утратила свое влияние и распалась, исчерпав ресурсы для развития новой философской вехи.
На смену ей пришла новая волна интереса к экзистенциализму, которая особенно ярко проявилась в 40-е годы XX века. В этот период особую популярность в Японии приобретают произведения Жана-Поля Сартра. Распространение французского экзистенциализма в Японии стало примечательным явлением, имевшим глубокую социальную обусловленность. Это было связано с экзистенциальным протестом против человеконенавистнических тенденций современного общества, который нашел отклик в японской интеллектуальной среде. Важную роль в популяризации идей Сартра сыграла форма подачи материала: его произведения, написанные в художественной форме, были более доступны и понятны широкому кругу читателей. Кроме того, ключевым фактором стала атеистическая направленность работ Сартра, свободных от религиозной догматики. Это сделало их более совместимыми с традиционной мыслью Востока, где религиозные и философские системы имели иной характер, нежели на Западе. Таким образом, экзистенциализм Сартра не только нашел отклик в Японии, но и стал важным элементом в диалоге между восточной и западной философскими традициями.
Но несмотря на некоторые идеалистические пересечения западного экзистенциализма с восточным его ответвлением, необходимо обозначить, что японскому направлению свойственна одна важная особенность - это попытка совмещения теории экзистенциализма с буддийской философией. И это вполне логично ведь, как пишет А. Л. Луцкий , японская духовная традиция сформировалась в рамках «синтоистски окрашенных» буддийско-конфуцианских мировоззренческих представлений. Ученый подчеркивает, что в течение многих столетий в Японии складывалась уникальная духовная традиция, вдохновленная синтоистскими, буддийскими и конфуцианскими учениями. Эту убеждения были не просто абстрактными концепциями: они стали вжившейся в общественное сознание формой мышления, что оказала практическое влияние на повседневное поведение каждого японца. В долгий период изоляции феодальной Японии, когда общество в значительной степени изолировалось от внешнего мира, буддизм сыграл свою роль в формировании относительной автономии духовной жизни в стране. В результате, Япония оказалась независимой от радикальных изменений, происходивших в общественной системе. Соответственно, страна не могла так просто заимствовать некое западное философское течение, не изменив его или, вернее, не приобщив его к своему «идеалистическому фундаменту.
Здесь наиболее примечательными оказываются работы таких японских экзистенциалистов как Канэко Такэдо, Судзуки Тору и Танабэ Хадзиме. Последний известен трудами «Философия как путь раскаяния» (1946), «Экзистенция, любовь, практика» (1947) и «Свидетельство христианства» (1948), в которых он предпринимает попытку создания новой философской концепции путем соединения вероучения японского мыслителя Синрана (XIII в.) о потусторонней силе с учением Кьеркегора о парадоксальности бытия, сопрягая это с христианской догматикой. Сам Танабэ, как отмечает И. В. Безруков , «возлагал большую часть вины на идеологов-мыслителей, проявивших, по его мнению, трусость» [с. 118]. Хадзимэ видел гарантию возвращения к обычной жизни в сохранении императорского строя как формы выражения национального единства. Дальнейший путь развития Японии в его понимании был связан с социал-демократией. При этом идеи Хадзимэ жестоко оспаривались марксистами, которые обвиняли его в попытке уменьшить вину за войну при помощи обращения к всеобщему раскаянию и отказались признавать диалектичность его рассуждений о социал-демократии, инкриминируя мыслителя в следовании его собственной «иррациональной» довоенной «теории видов».
Попытка совмещения идей экзистенциализма с буддизмом связана также с желанием оживить былую философскую традицию, обновив ее за счет современных западных идей. Однако, как отмечает Ю. Б. Козловский, подобные попытки обнаружились непрактичными и в итоге привели лишь к тому, что «теоретики буддизма попали под влияние философии экзистенциализма и начали говорить о буддизме на «экзистенциальном языке» [4, с. 28]. Теории таких философов как Т. Сой, Т. Китакава, Т. Судзуки оказались несостоятельными, ввиду отсутствия фундаментальности в аргументации собственных взглядов. Основные положения их концепций были построены на определении общего между буддизмом и экзистенциализмом, однако при этом они упускали из виду специфику идейного содержания каждого из направлений и тем самым упростили (или скорее упразднили) все тонкости как экзистенциализма, так и буддизма.